Символизм жертвы и логика просветления

Чтобы добыть руны, Один пригвоздил себя копьем к Мировому Древу — ясеню Иггдрасиль, на котором провисел 9 дней и ночей. Христос умер на кресте, пронзенный копьем. Иисус воскрес после смерти. Один испил меда поэзии и обрел абсолютную мудрость. В обоих сюжетах мы наблюдаем один и тот же сюжет — герой приносит жертву, после чего с ним происходит преображение. В случае с Христом — это полное воскресение.

Один висел на Мировом Древе. У Иисуса был просто деревянный крест, который он принес сам на Голгофу. Кстати, Голгофа в древних мифах имел иерофаническое значение — холм был буквально пупом земли. Для мифического сознания такая ситуация была нормальным явлением — чуть ли не каждый древний город считал себя осью мира, это не вопрос географии.

Итак, оба персонажа приносят себя в жертву в центре мироздания. Таких сюжетов на самом деле вагон и маленькая тележка — вспомните Прометея, который поплатился жизнью за передачу людям огня (знания).

Несколькими столетиями ранее Христа Будда Шакьямуни отказался от всех благ современной ему цивилизации и записался в аскеты, чтобы путем долгих истязаний и лишений обрести абсолютное знание. 6 лет потребовалось ему, чтобы осознать тщетность этих попыток, после чего он открыл Срединный Путь и просветлел. В основе мы видим тот же самый сюжет: добровольное принесение себя в жертву ради достижения абсолютной цели.

Здесь мы видим очень интересную мысль, общую для разных культур: абсолютное достижение требует абсолютных усилий — жертвы. Само понятие жертвы крайне многогранно: это и принесение в жертву плодов или животных, это и любое самоограничение как аскеза или обет. Даже целибат — это добровольная жертва, но путь Вассермана не для меня при всём моем уважении. Вы таки удивитесь, но подарки на день рождения — это тоже жертвы.

Но меня не интересует формальная сторона вопроса — не будем же мы копаться в свиных кишках и глиняных черепках. Что представляет собой символизм жертвы в своей логической сути?

Жертва — это не то, что имеет универсальную ценность. Деньги — это не жертва. Жертва должна быть ценной для ее дарителя. Кстати, здесь можно вспомнить тонкую восточную традицию дарить гостям самые дорогие подарки. Кажется в Монголии был или есть обычай вручать всё, что понравится гостю. Подарок становится подарком и обретает свой истинный смысл лишь тогда, когда вы расстаетесь с чем-то очень ценным и важным для вас.

Давайте рассмотрим диалектическую составляющую символизма жертвы. В случае с принесением даров богам в виде еды, драгоценностей или животных все просто — в этом случае материальное переходит обратно в идеальное. Собственно, туда, откуда оно изначально и возникло. Боги или бог, сотворившие мир, воплотили в материи свой идеальный порядок, а люди возвращают его обратно своими ритуальными действиями.

Немного сложнее все обстоит с аскезой и обетами, словом, с любыми формами самоограничения. Здесь человек приносит в жертву привычный образ жизни, накладывая на себя ограничения вплоть до самоистязания. Он ограничивает себя в пище, развлечениях и даже в передвижениях. Да-да, а медитация — это по-вашему, что? Чем люди на курсе випассаны чисто технически отличаются от монахов в кельях?

Правильно, ничем, если не брать в расчет теоретическое обоснование.

По мере возрастания самоограничений человеку открывается иерофания — некое новое пространство, в котором он возвращается во время Оно, как его называл Элиаде — во время до сотворения мира. Он черпает прозрения, инсайты и обретает мудрость, изменяется внутри. С одной стороны пост ограничивает поступление питательных веществ, тормозя энергетический обмен и делая мозг более восприимчивым, с другой стороны — не является ли материя продолжением некого общего принципа, находящего свою реализацию даже в организмах людей?

И вишенкой на торте у нас идет смирение в традиционном христианском понимании. Жизнь может посылать человеку страдания, даже когда он о них и не просит. Когда он смиряется с обстоятельствами, то отказывается от собственной ценности — он принимает некий абсолютный порядок вещей. Это тоже осознанная жертва.

Итак, мы видим, что для достижения абсолютной цели ставки повышаются до абсолютных значений — люди приносят в жертву самих себя как Будда, Один или Иисус. Все остальное, сами религиозные парадигмы, которые раскручиваются вокруг этих сюжетов, не так и важны в принципе, если мы понимаем общую механику и логику.

Но самое интересное: почему вообще существует такое понятие как жертва? Откуда возник такой символ?

Здесь нам нужно обратиться к миру как к целому. Целое не знает себя как себя. Быть собой — значит быть определенным. Быть определенным можно только имея иное себя. Быть собой — значит противостоять всему прочему, находиться с ним в противоречии, в конфронтации, в отрицании. Я есть только тогда, когда есть мир вокруг меня (см. Спиноза — definitio est negatio). Абсолют принимает форму — он совершает грехопадение, чтобы стать человеком. И единственное, что он може для возврата в изначальное состояние — это уничтожить самого себя через самопожертвование.

Это и происходит в случае символического принесения себя в жертву. Таким образом человек достигает освобождения (просветления): через аскезу или медитацию, через практику, через смирение.

---

Все самое интересное в моем телеграм-канале t.me/dimapafin